Глава шестнадцатая
Подкрепление
Варунок направлялся в Муром в сопровождении Зарубы и дюжины всадников из его полка. Не то чтобы мещёрские князья опасались по знакомым дорогам да через родные леса без охраны ездить, но посольское дело требовало соблюдать приличия, а значит послу, тем более княжескому сыну, надлежало окружить себя кучей дворни и разодетых бездельников, умеющих трепать языком и многозначительно супить брови. Мещёрские князья, однако, привыкли обходиться без дворни, да и бездельников у них в заводе не нашлось, а потому Варунка сопровождала настоящая дружина. Может, оно выходило и простовато, зато с бывалыми воинами никаких задержек по пути не возникло. Ехали быстро, разместив припасы и подарки в чересседельных сумках, скакали со сменными лошадями весь день и всю ночь почти без остановок, а к утру добрались уже почти до места.
Тут-то и заступили им дорогу трое пеших путников – старик и два молодых человека. Вообще-то так опрометчиво поступать не следовало – наглецов могли запросто затоптать, бывали такие случаи. Но глазастый Варунок, а следом за ним и Заруба, узнали в старике чародея, а в одном из молодых людей Тарко.
– Вот так встреча! – воскликнул княжич, останавливая коня.
Соскочив на землю, он бросил повод молодому дружиннику и обнял названного брата. Затем учтиво поприветствовал Сокола.
Княжича заметно покачивало после длительного пребывания в седле.
– Что вы здесь делаете? – спросил он. – Я слышал, вы с Тароном уплыли. Поговаривали, будто на север куда-то отправились. Выходит, наврали мне? А мы вот в Муром с посольством едем.
– Не доедете. В осаде Муром, – сообщил Сокол. – Уже который день сидят. И по реке никого не пропускают. Так что сошли мы с корабля, а Тарон обратно в Елатьму вернулся.
– В осаде? Вот так новость! – удивился Варунок. – Почему же соседи гонца не прислали?
– Может, и посылали, да перехватили его. Кругом заставы стоят. Тарон обещал сообщить Александру, но пока ещё весть до Ука дойдёт, а он осторожен, без проверки пальцем не шевельнёт.
– Это правда, – согласился Варунок с уважением к отцу в голосе.
– Кто осаду ведёт? – деловито осведомился Заруба, всё ещё оставаясь в седле.
– Дальний родич Юрия воду мутит, Фёдор, – сказал Сокол. – Но из-за его спины и другие выглядывают. Монах какой-то странный шатается, да не просто шатается, а помощь приводит. Как раз вчера вечером подошло подкрепление, а прямо сейчас, боюсь, уже идёт битва.
Варунок взмахом руки приказал дружинникам спешиться.
– Давай-ка обсудим, – сказал он Зарубе. – Надо как-то выручать соседей.
– Чего мы там сделаем с одной-то дюжиной? – проворчал воевода, неохотно покидая седло и отводя с дороги коня. – С посольством отправлялись, не на войну. Подарки везём вместо стрел.
– Но ведь и домой за подмогой не успеем съездить, – сказал княжич.
– Не успеем, – кивнул Заруба. – А если бы и успели, не уверен я, что князь войско отправит. Кабы ордынцы наскочили на Муром, или ещё какие разбойники, понятно, а так семейное дело.
– Семейное дело, говоришь? – уцепился Варунок. – Так ведь и у меня оно считай семейное.
– Всё же не воевать тебя отец посылал, – напомнил Заруба.
– За женихом для моей сестрички он нас посылал, – засмеялся Варунок. – Но жених-то, небось, сражается сейчас. А ну как Муром возьмут, к кому мы тогда поедем?
Тарко погрустнел. Названный брат, не ведая того или не придавая значения, задел больное место.
– Ну и чем мы поможем? – не сдавался Заруба. – Такой слой разве что на обоз напасть.
– А вот сейчас нам чародей и подскажет, – улыбнулся княжич. – Верно?
– Есть там одно место, куда ударить даже малой силой удачно можно, – сказал Сокол. – Ставка Фёдора. Город они плотно обложили и удара извне не ждут. Если всё правильно рассчитать, по уму сделать, то хороший переполох можно устроить.
Варунок загорелся, а Заруба продолжал хмуриться. За княжича не колдун головой отвечал перед Уком.
Разговор прервался, когда на дороге появился купеческий поезд. Он едва тащился. Избитые дорогой повозки скрипели, угрожая вот-вот развалиться. Сопровождающим приходилось то и дело вытаскивать колёса из ям, помогать лошадям. Слышались споры, ругань, понукания.
– Вот те раз, – усмехнулся Рыжий, прислушиваясь к голосам. – Никанор! Старый знакомый!
– Эх, Ромка… – засмеялся один из дружинников. – Всюду-то у тебя знакомые, да только друзей сред них нет.
– Это точно, – буркнул Рыжий и когда поезд, наконец, поравнялся с посольством, он закутался с головой в плащ и встал так, чтобы за блеском брони дружинников его не могли увидеть с дороги. Сокол тоже шагнул в тень, хотя и не смог бы сказать определённо, зачем. Купеческие наёмники всяко не опасны для княжеской дружины. Но какое-то предчувствие у него появилось, что и заставило его укрыться.
Мещёрскй воевода уловил движение земляков.
– Задержать? – спросил он княжича.
– Зачем? – удивился тот.
– Выдать могут, – предположил Заруба.
– Пусть себе едут, – отмахнулся Варунок. – Не доберутся они раньше нас до Мурома таким-то ходом.
Поезд медленно прополз мимо стоящего на обочине посольства. Ни галицкий купец, ни его сыновья, ни наёмники не заметили старых обидчиков. Они заняты были возами, лошадьми, да и вообще старались поменьше смотреть в сторону княжеских воинов – чего доброго не понравится взгляд да передумают купца за так пропускать.
– Ну, так что, князь? – вернулся к разговору Сокол, как только поезд проследовал мимо. – Время уходит.
– Дайте им лошадей, – распорядился Варунок. – Съездим, посмотрим. За погляд, как говорят, денег не берут, небось, и шкуру не спустят.
– Как скажешь, – недовольно согласился Заруба, но возражать не стал.
Чародею и его спутникам выдали лошадей из сменных, и они повели небольшой отряд Варунка через сосновый бор к озерцу.
Разреженный лес не мешал движению, и ехать пришлось недолго. Скоро через сосны завиднелся просвет, и сразу же послышались отдалённые звуки битвы – перестук копыт, крики, лязг.
– Дальше пешком, – предупредил Сокол.
Оставив большую часть дружины в лесу, они, прикрываясь стволами, подкрались к опушке.
Ставка Фёдора Глебовича почти опустела, в ней оставалось от силы три десятка плохо вооружённых людей. Но неподалёку кружила конница, которая хоть и нацелилась исключительно на город, могла из такого коловращения ударить при необходимости в любом направлении.
– Нас только дюжина, – напомнил Заруба. – А их сотни три. Порубят и не вспотеют.
– Начнём, когда конница пойдёт на приступ, – предложил Варунок. – А эти, что шатры стерегут, нам не помеха. Сущие голодранцы.
Заруба покачал головой.
– Перешеек-то невелик, – сказал он. – С одной стороны болото, с другой чаща. Если у кого-то из этих оборванцев достанет ума и дерзости выставить заслон, пусть даже с колами и жердями вместо копий, нам придётся туго.
– Не успеют, если внезапно ударить, – возразил княжич.
– А ну как успеют? – не сдавался воевода.
– Я постараюсь помочь, – сказал Сокол.
– Чарами? – усмехнулся Заруба.
Судя по усмешке, он не слишком доверял волшбе.
– Чарами, – кивнул Сокол вполне серьёзно.
– Вот что, – сказал вдруг Рыжий. – Я тоже помогу.
– А ты-то чем поможешь? – удивился воевода. – Колдовству обучился?
Воевода первым спросил, хотя удивились многие. Ратные подвиги за Рыжим не значились. В волшбе сын гончара тоже замечен не был.
– Помогу, – заверил тот. – Если здесь дождётесь и не полезете на рожон раньше времени. Но наготове будьте! Слышите! В сёдлах!
– Ишь ты, – покачал головой воевода.
Рыжий не стал ничего доказывать, убеждать, молча вернулся к коню и уехал обратно к дороге.
***
Купеческий поезд стоял, ожидая пока на одной из повозок поправят колесо. Лесные дороги часто вызывали такие непредвиденные остановки, а Никанор, по всей видимости, не желал растягивать поезд и оставлять хотя бы одну повозку без своего присмотра.
Рыжий выехал на дорогу из бора, остановив животное на почтительном расстоянии.
– Эй, Никанор! – крикнул он, не слезая с седла. – Привет тебе от дочки!
– Ты?! – взревел тот, узнав обидчика.
– Я, как видишь, – с усмешкой выкрикнул Рыжий. – Пока вы тут по канавам ползёте, уже и в Галич обернулся. Удачно можно сказать съездил. Как говорится, дурное дело нехитрое.
– Рыжий чёрт!
– Ну, чего ты всё ругаешься, Никанор? – подзуживал Рыжий. – Мы ведь теперь вроде как родственники, получается. В ладу надо быть.
